Кастусь Каліноўскі

[askepak]

Историко-биографический очерк
автор: Зміцер Кузменка
оригинал: http://www.arkushy.narod.ru/kalinouski/kalinouski.htm

Ниже приводится перевод на русский язык с незначительными изменениями и дополнениями.
Дополнения - в угловых скобках <>.

* * *


Кастусь Каліноўскі


1. Детство.

21 января (2 февраля) 1838 г. в имении Мостовляны Гродненского уезда Гродненской губернии (<ныне - деревня в Гродненском районе Гродненской области Беларуси>) в семье обедневшего шляхтича герба "Калинова" родился Кастусь Каліноўскі (Вікенцій Канстанцін Сымонавіч Каліноўскі)  [Кастусь Калиновский (Викентий Константин Семёнович Калиновский)]  - национальный герой Беларуси, человек, который впервые поставил вопрос о восстановлении белорусской государственности и всю сознательную жизнь посвятил борьбе за лучшую долю своего народа.

Около ста лет предкам Кастуся принадлежало имение Калиново на Браньской земле (в приграничьи Польши и Беларуси), но во второй половине XVIII в. из-за финансовых трудностей оно было продано. Так Калиновские стали безземельной шляхтой.

Отец Кастуся, Семён Степанович, будучи человеком энергичным и предприимчивым, на земле помещика Радавицкого основал в 1835 г. небольшую ткацкую фабрику. Здесь производились скатерти, салфетки и другие льняные товары. Дела шли достаточно хорошо. Семёну Калиновскому удалось добиться высокого качества и конкурентноспособности своей продукции. Но в 1843 г. семью постигло большое горе - неожиданно от родов умерла Вероника Рыбинская - жена Семёна Степановича. Кастусю тогда было всего 5 лет.

Через некоторое время Семён Калиновский женился на Изабелле Лазаревич. Вместе со своей второй женой он приобрел вблизи местечка Свислочь (недалеко от Волковыска) фольварк Якушовка, куда в 1849 г. и переехала семья, а также была перевезена фабрика. Однако заменить детям родную мать Изабелла Лазаревич так и не смогла.

Во время переезда в Якушовку Кастусь Калиновский уже учился в Свислочи в местной гимназии, куда поступил в 1847 году. Свислочская гимназия была на то время одним из центров местного патриотизма и свободомыслия, что, наверное, и предопределило ее дальнейшую судьбу. В 1951 г. власти превратили гимназию в уездное училище. Окончив гимназию, Кастусь в 1852-1855 гг. живет в отчей Якушовке, помогает в хозяйственных хлопотах, занимается самообразованием.

В конце 1855 года Кастусь, желая продолжить образование, уезжает к старшему брату Виктору в Москву. Тот уже три года учился на медицинском факультете Московского университета. Но в 1856 г. Виктор неожиданно оставляет учебу, и братья Калиновские направляются в Петербург. Там Виктор устроился на работу в Императорскую публичную библиотеку, а младший брат подал прошение на имя и.о. ректора С-Петербургского университета Э.X.Ленца о допуске к приемным экзаменам. Кастусь успешно сдал экзамены, и в октябре был зачислен на первый курс юридического факультета по разряду камеральных наук < (термин, в настоящее время вышедший из употребления, обозначает совокупность знаний, необходимых для управления государственными имуществами) >.



2. Студенческие годы.

Таким образом, в жизни будущего вождя национально-освободительного восстания начался новый этап. Именно в студенческие годы окончательно сформировалось революционное мировоззрение Калиновского. Он зачитывался "Колоколом" < (первая русская революционная газета, издававшаяся А.И.Герценом) > и "Современником" < (журнал, руководимый с 1853 г. Н.Г.Чернышевским,  наряду с Н.А.Некрасовым, а с 1856 года - Н.А.Добролюбовым, - идейный центр и трибуна революционно-демократического направления русской общественной мысли) >, произведениями российских революционных демократов, а может даже был лично знаком с Н.Добролюбовым, Н.Чернышевским, Т.Шевченко.

<В студенческие годы, вместе со старшим братом Виктором, Калиновский активно участвовал в деятельности студенческих землячеств и в революционных кружках, сблизился с Зыгмунтом Сераковским, Ярославом Домбровским, В. Врублевским.>

Студенческая земляческая организация "Огул", созданная уроженцами Беларуси, Польши, Литвы и Украины, некоторое время возглавлялась Калиновским. Его фамилию мы встречаем в перечне студентов, в разное время выбиравшихся на наиболее значимый пост в "Огуле" - должность библиотекаря. А библиотекарь всегда был в организации самой уважаемой личностью, на собраниях он имел право окончательного решения вопросов, и тот факт, что товарищи (надо думать, неоднократно) останавливали свой выбор на Калиновском, рисует его - уже тогда - как выдающегося конспиратора, преданного патриота, честного человека, пользующегося заслуженным уважением среди знакомых с ним людей.

Примерно в 1858 г., когда была создана военно-революционная организация офицеров Генерального штаба Зигмунта Сераковского и Ярослава Домбровского, в состав ее действующих членов вошли Кастусь и Виктор Калиновские.

Но студенческие годы Кастуся прошли не только под знаком приобретения знаний и активной деятельности в подпольных патриотических кружках. Отец Семён Степанович от двух браков имел 17 детей. Не все из них дожили до зрелости, но понятно, что при такой большой семье, Семён Калиновский не мог оказывать сыновьям в Петербурге сколько-нибудь значительную материальную поддержку. Представив во время поступления соответствующие документы, Кастусь был освобожден от платы за прослушивание лекций в университете по бедности. Однако же и жизнь в столице не была дешевой. Жили братья Калиновские, главным образом, на заработки Виктора в Императорской публичной библиотеке. Работая там, Виктор Калиновский по поручению Виленской археологической комиссии занимался исследованиями в книгохранилищах материалов по истории Речи Посполитой, их описанием и копированием. Есть основания полагать, что Кастусь чем мог помогал брату в его работе. Об этом косвенно свидетельствует то, что в конце 1860 г. Виктор, в связи с необходимостью поехать в Москву, просил у тогдашнего директора библиотеки М.А.Корфа разрешения "передать свои занятия" для Виленской комиссии Кастусю. Значит, последний не только был близко знаком с работой брата, но и разбирался в ней настолько, что мог его полностью заменить.

Но это будет гораздо позже, незадолго до получения Кастусём университетского диплома. Пока же нужда заставляла его давать частные уроки, чтобы приобрести хоть какую лишнию копеечку. Тем не менее, денег по-прежнему не хватало. Неоднократно Кастусь Калиновский обращался за финансовой помощью в ректорат. В 1858 г. ему назначили ежемесячную стипендию в размере 7 руб. Но ни она, ни разовые вспомогательные выплаты не могли коренным образом изменить материальное положение Калиновского. Особенно катастрофическое положение дел было в октябре 1859 г., когда Кастусь серьезно заболел. У него снова проявились симптомы невылеченной по причине бедности тяжелой нервной болезни. Выздоровление, видимо, не было легким и быстрым. Но Калиновский достойно выдержал жизненные испытания и невзгоды. Летом 1860 г. университетский курс был успешно завершен, а вскоре после подачи диссертации - 17 февраля 1861 г. он получил Диплом кандидата прав.

Уже, буквально, через две недели после получения Диплома Кастусь подал в Вильне местному генерал-губернатору В.И.Назимову прошение (докладную записку) с просьбой об устройстве на службу. Однако, в работе Калиновскому было отказано - на записке появилась резолюция: "объявить о неимении вакансий".


3. За нашу и вашу свободу.

Возвращение Кастуся Калиновского на родину совпало с назреванием здесь революционной ситуации. На землях бывшей Речи Посполитой было неспокойно. Обнародование условий крестьянской реформы привело к сильным волнениям в деревнях. Новый импульс получило польское национально-освободительное движение. Но, в отличие от предыдущих, движение это было не вполне польским. Впервые во весь голос заявила о себе идея возрождения Беларуси. Ее носители шли бороться уже не за восстановление Речи Посполитой в границах 1772 г, а за свободную Беларусь. И одним из первых выразителей этой идеи было суждено стать Кастусю Калиновскому.

В течение 1861 г. он создает в Гродненской <и Виленской губерниях> разветвленную подпольную организацию из представителей разночинной интеллигенции. Вместе со своими единомышленниками-соратниками В.Врублевским , Ф.Рожанским , С.Сангиным  Калиновский развертывает широкую пропаганду революционных идей среди простого народа.

Надо отметить, что программа Калиновского-революционера сильно отличалась от тех установок, которых придерживались его предшественники да и большинство современных ему деятелей освободительного движения. И дело здесь не только в твердой позиции относительно национального вопроса. Если оппоненты Калиновского главную роль в восстании отводили шляхте, то он наоборот считал, что сопротивление может иметь успех только в случае его перерастания в крестьянскую общенародную войну. Только массовое участие крестьян в восстании, по мнению Калиновского, могло обеспечить желаемую победу. Шляхте же Кастусь отводил вспомогательную роль.

В общем, отношение Калиновского к представителям дворянского сословия (хотя он сам принадлежал к нему) нельзя назвать очень позитивным. Недоверие к знати, видимо, основывалось на осознании того, что она на протяжении истории неоднократно изменяла интересам своего народа. Шляхтичам, сочувствующим делу восстания, по свидетельствам современников, Калиновский позволял становиться в крестьянские боевые ряды только в других уездах, там, где их не знали. Крупные землевладельцы, что, как правило, не поддерживали вооруженные выступления либо поддерживали их чисто номинально, расценивались "Диктатором Литвы и Беларуси" как враги. Позднее же, когда в результате муравьёвских репрессий шляхта стала массово покидать восстание, позиция Калиновского стала еще более жесткой. Ему приписываются слова "топор повстанца не должен задерживаться даже над колыбелью шляхетского ребенка". Разумеется, данное выражение не следует понимать буквально, в прямом смысле, однако согласно этой фразы (если она действительно принадлежит Калиновскому) можно судить о бескомпромиссность главы белорусских повстанцев в отношении дворянского сословия.

Наиглавнейшей своей задачей в период подготовки восстания Кастусь Калиновский видел в привлечении к восстанию широких народных масс, крестьянства. Как человек целеустремленный и неистовый, Кастусь вместе с соратниками ездил и ходил по краю, из деревни в деревню, выступал в корчмах и других местах, где собиралось много народа, разоблачал грабительскую политику царизма, призывал крестьян к борьбе за свободу и лучшую жизнь. Современники свидетельствовали, что Калиновский, агитируя, прошел пешком всю Литву и Беларусь.

Для пропаганды идей восстания среди крестьян Кастусь с ближайшими единомышленниками летом 1862 г. начал подпольно издавать первую газету на белорусском языке - «Мужыцкую праўду» . Точное место ее издания неизвестно. На этот счет есть разные мнения: Белосток, Вильня, иногда даже называется Минск.

Газета представляла собой лист бумаги с напечатанным латиницей на одном или обеих сторонах текстом. Всего вышло семь номеров «Мужицкой правды», последний из них появился уже во время восстания. Каждый такой листок, найденный крестьянином на поле, деревенской улице или даже собственном дворе, нес в себе мощный информационно-пропагандистский заряд. И поэтому не удивительно, что выход в свет каждого нового "крамольного листка" доводил до бешенства местные имперские власти. На розыск авторов и издателей были брошены значительные полицейские силы. К людям, которые читали крестьянам Кастусёву газету применялись самые жесткие меры наказания. Однако, остановить распространение "возмутительных бумажек" не удавалось.

Каждый номер «Мужицкой правды» посвящался какой-то отдельной теме. Например, рекрутской повинности или защите униатской церкви, которая могла бы стать национальной религией белорусов, тем самым избавив их от религиозного влияния Польши и России. Газета разоблачала злоупотребления российских чиновников, антинародную политику царского правительства. Так, «Мужицкая правда» № 4 рассказывала крестьянам каким должно быть хорошее правительство:


"І як добры слуга глядзіць худобы гаспадарскай і слухае свайго гаспадара, так добры ронд (урад) глядзець павінен шчасця людзей, слухаць народу і рабіць так, як народаві лепей. І не дзіва, бо не народ зроблены для ронду, а ронд для народу".
("И как хороший слуга смотрит скот хозяйский и слушает своего хозяина, так хороший урад смотреть должен счастья людей, слушать народ и делать так, как народу лучше. И не удивительно, ведь не народ для урада, а урад (власть) для народа")


Газета издавалась для крестьян, она должна была быть им понятной, учитывать проблемы и вопросы, волновавшие тогда простого земледельца. Здесь не нужны были никакие хитроумные выводы, так как они не могли вызвать доверия у малограмотного (или вообще неграмотного) человека. Поэтому вполне естественно, что некоторые вопросы (к примеру проблема возникновения сословного неравенства) трактовались в "Мужицкой правде" упрощенно. Но это вовсе не значит, что трактовки те были несправедливы в своей сути. Просто Калиновский максимально учитывал психологию своих будущих читателей. Это прослеживается даже в выборе псевдонима, которым подписывались номере газеты, - Яська-хозяин из-под Вильни. Не пан, не бобыль (безземельный крестьянин), не "енерал", не какой-то абстрактный благодетель, а именно хозяин - трудолюбивый и умный крестьянин, который хорошо знает свои потребности и не желает больше мириться с вековой забитостью и невежеством.

«Мужицкая правда» - образец тогдашней агитационной прессы. Но Кастусь не сумел во всех случаях подняться над банальным шельмование всего того, против чего боролся. Хотя можно ли было писать иначе от имени, возмущенного царской политикой, крестьянина Ясько? Особенно грешит резкими высказываниями шестой номер "Мужицкой правды" - здесь критика иногда доходит до границы, где начинается непорядочность. Защищая униатство, Калиновский позволяет себе в то же время оскорбительные выпады в адрес православия. Кастусь называет его "сызмай" (ересью), угрожает адскими муками тем, кто не вернется назад в униатскую веру. Возможно, это только взгляд потомка, который живет в своем времени, но девятнадцатый век - не средневековье с его нетерпимостью, и подобные высказывания никак не украшают «Мужицкую правду», а только портят общее впечатление от нее. Однако, следует отметить, что критика Калиновского (пусть и чрезмерно жесткая) не была беспричинной. Калиновский, как то видно из первой части "Писем из-под виселицы", отождествлял с православием только Московское течение Греческого религиозного обряда, называя ее "царской верой", "у каторай адно за цара да за цара маліціся трэба" ("в которой все за царя да за царя молиться надо"). Поведение церковных иерархов, их неприкрытые "лобызания" с властями светскими не могли не возмущать. В обмен на государственную поддержку церковный аппарат часто был готов поддержать и богословски обосновать даже очень далекие от христианской духовности и морали доктрины и акции царизма. К тому же православная церковь была одним из основных средств русификации белорусского народа.

Таким образом, Кастусь Калиновский не выступал против православия как восточного течения христианства. Как он мог это делать, когда униаты - те же православные, только подчиненные римскому первосвященнику? Но объектом критических выпадов Калиновского была не православная вера, а священство, которое старательно подстраивает религию под интересы имперских властей.

Несмотря на значительные недостатки, «Мужицкая правда» стала настоящим набатом восстания. Появление ее позволило впоследствии продержаться повстанцам в западных регионах Беларуси с весны до поздней осени, так как, по свидетельству Ф.Рожанского,  "...харчаванне і праваднікоў паўстанцам дастаўлялі выключна адны сяляне, нягледзячы на ўсе цяжкасці і строгую адказнасць, якая пагражала ім з боку маскоўскага ўрада" ("... питание и проводников повстанцам доставляли исключительно одни крестьяне, несмотря на все трудности и строгую ответственность, которая грозила им со стороны московского правительства").

В то же время, следует отметить, что из-за ограниченного тиража газета Калиновского, к сожалению, дошла только к части белорусских крестьян. На востоке Беларуси она почти не получила распространения - возможно, это одна из причин того, что освободительное движение здесь было быстро подавлено. Крестьяне, поверив официальной пропаганде, не поддержали выступления, а наоборот активно помогали ловить инсургентов.

Распространялась «Мужицкая правда» как обычная листовка, да и сама она очень напоминала листовку. Газету разбрасывали по деревенским улицам, крестьянским полях, просто читали перед столпившемся людом. Кастусь Калиновский лично принимал в этом участие, причем крайне дерзко, с большим риском для себя. В октябре 1862 г. в деревне Шэйняки на Слонимщине он, проезжая на почтовых лошадях, разбрасывал третий номер «Мужицкой правды». Полиция напала на его след, и Калиновский был вынужден перейти на нелегальное положение, жить под различными псевдонимами (Макаревич, Хамович, Черноцкий и др.).

Литературно-публицистическое наследие Кастуся Калиновского, по мнению исследователей, не ограничивается только "Мужицкой правдой" и написанными незадолго до смерти "Письмами из-под виселицы". Предполагается, что ему принадлежит несколько публикаций в польскоязычной нелегальной печати - газетах "Хоронгев свободы" ("Знамя свободы"), "Неподлеглосьць" ("Независимость"). Инициатором издания подпольной газеты "Głos z Litwy" ("Голос из Литвы"), неофициального печатного органа виленских конспираторов, что выходил в Кенигсберге, также был Калиновский.

Близкое знакомство Кастуся с российскими революционерами-демократами, видимо, послужило причиной появления в передовице первого номера "Хоронгви свободы" следующих взволнованных и благородных строк:


"Народ московский содрогается от нашей вековой обиды. Он свободным братом нашим, а не угнетателем быть хочет и ответственность перед потомками за нашу железную неволю решительно возлагает на готовый пасть царизм".


Но провал планов поднятия восстания в собственно российских губерниях, открыто имперско-шовинистическая позиция даже прогрессивных кругов российской общественности (повстанцев поддерживал, пожалуй, только один герценовский "Колокол"), жесткие, откровенно циничные карательные акции Муравьева-вешателя - все это привело к горькому разочарованию Калиновского в вольнолюбивости русского народа, его готовности к борьбе. В минуты отчаяния и разочарования, видимо, и родилась первая часть "Писем из-под виселицы" , где автор отказал русскому народу в братстве с белорусским, который хотя бы попытался освободиться из-под самодержавной гнета.

Через всю публицистику Кастуся Калиновского проходит явная симпатия к прошлому Речи Посполитой, особенно к последнему (реформаторскому) периоду ее существования. Он надеялся, что новая Польша возьмет из прошлого только хорошее, положительное; обеспечит свободу вероисповеданий, самоопределение народов, что некогда жили в Речи Посполитой. Однако дальнейшая политика варшавских конспираторов вызвала резкую перемену настроений К.Калиновского относительно Польши (как и в случае с Россией). Чего стоит, например, всего одно высказывание, приводимое, кстати, знаменитым белорусским историком В.Игнатовским: "Такой бязмозглай галаве, як Варшава, немагчыма давяраць будучую долю Беларусі" ("Такой безмозглой голове, как Варшава, невозможно доверять будущую долю Беларуси"). Но резкие выпады появятся позже. Доповстанческая же деятельность Кастуся пропитана идеями о братском союзе и всеобщей борьбе против российского самодержавия.

В 1862 г. Калиновский вошел в состав Литовского провинциального комитета (ЛПК) - центрального руководящего органа повстанческой организации на землях бывшего Великого княжества Литовского. Кастусь отстаивал в Комитете свою революционно-демократическую программу, выступал за полное равноправие в отношениях между варшавскими и виленскими конспираторами. Осенью, после отъезда в Москву главы ЛПК Л.Звяждовского, Калиновский возглавил Комитет.

В это время членами ЛПК стали Э.Вярыга, З.Чахович, Я.Козел, Б.Длусский. Взгляды их в большинстве были созвучными с программой Калиновского. Кроме перечисленных лиц в состав ЛПК вошел также в качестве повстанческого градоначальника Вильни А.Банольди, итальянец по происхождению. Интересно, что именно он, будучи виленским фотографом, сделал в 1862 году единственную известную нынче фотографию Кастуся Калиновского в полный рост.

После упомянутой осенней реорганизации ЛПК виленцы, вопреки притязаниям поляков, стали проводить самостоятельную политику, согласовывая с варшавским центром только наиболее существенные вопросы.

Большой потерей для Кастуся стала смерть от туберкулеза старшего брата Виктора, который умер в октябре в Якушовке. Только непрерывная работа, что требовало огромных физических и моральных усилий, немного приглушала душевную боль. И Калиновский продолжал работать несмотря ни на что. Письмо, посланное им отцу из Петербурга, позволяет заключить, что в конце 1862 г. Кастусь был в столице империи. Возможно, он ездил туда для налаживания (или поддержания) связи с русскими революционерами.


4. В пламени борьбы.

Но, несмотря на все усилия Калиновского, создать на белорусско-литовских землях мощную подпольную организацию, которая бы пользовалась широкой поддержкой в народе, до начала вооруженных выступлений не удалось. Когда неожиданно вспыхнуло восстание, Литовская организация еще только формировалась, была недостаточно сильной.

Чтобы не вносить раскол в повстанческие ряды, ЛПК во главе с Калиновским через десятидневную паузу все же поддержал выступления в Польше. И, из-за собственное слабости, был вынужден солидаризироваться со всеми постановлениями варшавского революционного правительства. В этом нам видится трагедия Кастуся Калиновского как руководителя национально-освободительного движения. Будучи, безусловно, патриотом Литвы-Беларуси, он был вынужден выступать от имени "урада польского" и во имя Польши. Сейчас многие за это упрекают Калиновского, забывая то, что ожидало бы Кастуся в условиях революционного времени, если бы он стал официально высказывать свои "сепаратистские" идеи (в частных разговорах, судя по свидетельствам современников, таких высказываний хватало). Калиновский и так имел мужество проводить политику во многих пунктах отличную от польской. Вспомним хотя бы "Повстанческую инструкцию", что рассылалась командиром инсургентов, точнее, ее последний пункт, который требовал:


"Найбольш вядомых прыгнятальнікаў сялян, для прыкладу, сабраўшы народ, судзіць ваенным судом і караць смерцю, не дапускаючы самавольнай расправы".
("Наиболее известных притеснителей крестьян, показательно, собрав народ, судить военным судом и казнить, не допуская самовольной расправы").


Такой антипомещитской направленности и близко не было в документах варшавского повстанческого центра. Пойти дальше Калиновскому не позволило отсутствие за спиной той силы, на которую он мог бы опереться. Причиной этого явилась неподготовленность к выступлениям на наших землях широких народных масс и слабость собственно белорусского национального движения, которое только еще зарождалось.

Именно недостаток сил стал одной из причин того, что Калиновский с соратниками был вынужден подчиниться февральскому решению Варшавы о роспуске ЛПК. Кастусь открыто заявил об этом в своем гневном "Протесте против "белого" переворота":


Протест против "белого" переворота.
[1863 Около 27 февраля]
"Провинциальный комитет уступает и подчиняется голове восстания потому, во-первых, что не хочет заводить пагубных для революции разногласий и распрей, а, во-вторых, потому, что не чувствует себя достаточно сильным, чтобы вырвать руководство дел из рук своих противников.

Однако члены комитета считают своим долгом объявить вместе с тем, что они считают гибелью и предательством революции передачу руководства в руки контрреволюционеров - традиционных врагов и революционного движения вообще, и принципов Манифеста от 22 января в частности, что они протестуют против такого решения Центрального комитета, снимают с себя всякую ответственность перед будущим за все ошибки и за все потери и несчастья, которые принесет противоположное духу и тенденциям восстания руководство литовской делом."


Отстраненный крупными землевладельцами от управления восстанием, Калиновский был направлен вновь созданным "Отделом руководства провинциями Литвы" на Гродненщину в качестве повстанческого комиссара. Работая в Белостоке и Гродно, он, в условиях пассивности, а то и неприкрытого саботажа богатых помещиков, сделал очень много для развертывания движения в регионе, привлечения к борьбе крестьян. В мае Калиновский вместе с повстанческим штатским начальником Гродненского воеводства Э.Заблоцким объехал Волковыский и Слонимский уезды, инспектировал соединенные силы инсургентов под Милавидами (накануне жестокой битвы с карателями) и Брестский отряд во время его формирования в Подляшье за Бугом.

Повальные аресты среди членов виленского Отдела в начале июня и сужение круга конспиратор заставило "белое" руководство вернуть в Вильню Калиновского на пост руководителя отделения внутренних дел. Одновременно его единомышленник и соратник В.Малаховский стал начальником города Вильня.

Чтобы вернуть потерянное доверие крестьянства и нивелировать влияние на него официальной пропаганды, от имени "польского урада" Калиновским был издан на белорусском языке "Приказ к народу земли литовской и белорусской", главная мысль которого сводилась к тому, что "дело наше (восстание) - не дело барское, а - справедливой вольности". Чувствуя свое идейное преимущество в виленском повстанческим центре, Кастусь, сразу же, после передачи ему печати отозванным варшавским полномочным комиссаром в Литве Н.Дюлёранам, попытался провести на заседании Отдела новый проект устава о взаимоотношениях Вильни и Варшавы. Но проект этот не нашел поддержки у председателя Исполнительного отдела в Литве Я.Гейштора, который был сторонником нерушимого союза Литвы-Беларуси и Польши. Тем не менее, Виленский повстанческий центр "краснел" буквально на глазах. Со снятием правительственными силами Я.Гейштора, его месте в Отделе занял Калиновский. А непосредственно перед арестом, новый варшавский комиссар в Литве А.Авейдэ, назначенный вместо Н.Дюлёрана, также передал свои полномочия Кастусю. Таким образом, в июле-августе 1863 года Калиновский сконцентрировал всю верховную власть по управлению освободительным движением в своих руках, став "Диктатором Литвы и Беларуси".

Несмотря на тяжелые потери, понесенные повстанческой организацией за период бешеных карательных акций Муравьева, Кастусь до самого последнего лихорадочно пытался спасти восстание, прилагал много усилий, чтобы реанимировать уже почти задушенное сопротивление, придать ему второе дыхание. В это время по словам нашего известного историка Вс.М.Игнатовского, "движение принимает четкий противошляхетский характер". Калиновский требовал от инсургентов бескомпромиссного, жесткого отношения к знати, которая предала восстание. Но вместе с тем, Калиновский оставался человеком чутким и благородным. Об этом ярко свидетельствует эпизод, известный из воспоминаний Я.Гейштора - одного из идейных оппонентов Кастуся. Суть этого эпизода в том, что Кастусь решительно отклонил предложенную ему кандидатуру исполнителя смертного приговора над А.Домейко, ставшего на путь тесного сотрудничества с имперскими властями. Калиновский отказался дать разрешение на исполнение приговора предложенным ему человеку, несмотря на то, что человек этот был готов пожертвовать собой добровольно. Свой отказ Калиновский аргументировал тем, что "у него жена и несколько человек детей".

К осени освободительное движение в Беларуси было практически подавлено. На свободе оставалась небольшая группа самоотверженных борцов, но и она стремительно уменьшалась. Многие повстанцы, чтобы избежать ареста и наказания, уезжали за границу. Неоднократно такая возможность была и у Кастуся Калиновского, но каждый раз он отказывался.

<Муравьев организовал не только военное подавление восстания, но организовал одновременно неслыханную антипольскую и антикатолическую пропаганду. Мятеж при этом подавлялся чудовищным террором. Любое село, подозреваемое хоть в какой-то связи с повстанцами, сжигалось дотла, имущество жителей отнималось и продавалось, а сами жители высылались в глухие районы России. Точное число погибших при подавлении восстания неизвестно. После подавления Муравьев повесил еще 128 человек, около тысячи осудил на каторгу, около 12 тысяч сослал в глухие районы России.>

Не имея, по-видимому, никаких иллюзий относительно судьбы восстания, Калиновский видел свою миссию в том, чтобы спасти от полного разгрома подпольную организацию, накопить силы, основательно подготовиться, и в следующем году выступить снова. В ответ на просьбу российских землевольцев Калиновский попытался отправить им в Петербург выписанное из-за границы оборудование для потайной типографии. Но оно почему-то оказалось невостребованно адресатом и было возвращено обратно в Вильню, где и попало в руки полиции. Этот факт позволяет предположить, что, несмотря на горькое разочарование в готовности россиян поддержать устремления братских народов, Кастусь Калиновский в глубине души, очевидно, по-прежнему надеялся на действенный союз с русскими революционерами в дальнейшем и потому, наверное, не хотел терять с ними контакт .

Настоящем опорой для Калиновского стала во время его деятельности в Вильне семья Ямантов, у которых он мог всегда получить помощь и моральную поддержку. Здесь жила невеста Кастуся - Мария. Именно ей, любимой девушке, посвящены строки прощального стихотворения "Марыська чарнабрэва, галубка мая...", написанного Калиновским за решеткой. Брат Марии, Иосиф  Ямант являлся активным участником повстанческой организации, некоторое время исполнял обязанности секретаря Калиновского, а затем был направлен им в Минск в качестве повстанческого комиссара.

Между тем аресты происходили один за другим. Чтобы запутать полицейских Калиновский неоднократно меняет свои псевдонимы. В октябре Кастусь под именем Игната Витажэнца поселился на квартире в Святаянских мурах (комплекс зданий закрытого царскими властями Виленского университета). Приют этот станет для Кастуся последним.

Калиновскому долгое время чудом удавалось избежать ареста. В конце ноября - начале декабря 1863 г., чтобы переждать ночную полицейскую облаву на Заречной улице он был вынужден скрываться на крыше здания. Но долго так продолжаться не могло. Предатель - член повстанческой организации В.Парфиянович - выдал жандармам примерное место жительства Калиновского и имя, под которым тот прятался.

Из-за большой спешки найти фамилию Витажэнец в домовых книгах и уточнить адрес не удалось. Поэтому брать главного "коновода мятежа" были посланы две роты солдат. Войска оцепили весь Святаянский квартал, и начался планомерный обыск помещений. Когда жандармы постучали в дверь съемной квартиры Калиновского, Кастусь вышел к ним со свечой в руке. На вопрос офицера "Кто вы?" он уверенно, не подозревая об измене, ответил: «Игнат Витажэнец", и был схвачен. Произошло это в ночь на 29 января 1864 г.


5. Смерть и бессмертие.

После ареста Калиновского доставили в здание бывшего Доминиканского монастыря, переделанного в тюрьму. Здесь заседала Особая следственная комиссия по политическим делам, которую возглавлял полковник П.Шалгунов.

В начале Калиновский отрицал на допросах свою причастность к движению сопротивления. Однако опознание Марией Грагатович (в доме ее матери некоторое время Кастусь квартировал) заставило революционера назвать собственное настоящее имя и начать давать показания.

Со следователями Калиновский держался мужественно, с достоинством. Данные им показания не могли повредить никому из товарищей по борьбе, так как говорил он об известных жандармам фактах, а люди, фамилии которых называл Константин, на тот момент или погибли, или уехали в эмиграцию, и к ним никак не могли дотянуться руки царских карателей. Интересно, что схваченный вождь белорусско-литовских инсургентов не скрывал от следователей неточности и неполноты своих показаний. Он открыто сказал об этом на одном из допросов, заявив, что шпионство оскверняет человека. Таким образом, отказ раскрыть перед жандармами полную картину существования тайной организации, имен и деятельности ее членов стал толчком для окончания следствия по делу Калиновского. Суд приговорил его к расстрелу. Но по желанию М.Н.Муравьева приговор был изменен на повешение. Находясь в тюрьме, Калиновский сумел написать и передать на волю прощальные "Письма из-под виселицы" с последним заветом белорусскому народу.

10 марта 1864 г. в половине одиннадцатого утра Кастусь Калиновский был повешен на Лукишской площади в Вильне.

<Свой последний час Кастусь встретил мужественно и спокойно. Вот как описал очевидец казнь революционера: "Было ясное холодное утро; Калиновский шел на казнь смело, придя на площадь, он встал прямо лицом к виселице и лишь по временам кидал взоры в далекую толпу. Когда ему читали конфирмацию, он стал было делать замечания; так, например, когда назвали его имя: "Дворянин Викентий Калиновский", он воскликнул: "У нас нет дворян, все равны!""
Это были последние слова белорусского героя.>

Тело Змагара закопали на месте казни. Позже тайно перенесли на территорию Виленской цитадели. Исследователи считают, что именно там, на вершине горы Гедимина, вместе с другими борцами 1863 года, и почил навсегда Кастусь Калиновский.

Но, уничтожив Калиновского физически, царская власть, несмотря на все усилия монархично-шовинистической пропаганды и русификаторской политики, что достигли своего апогея после подавления восстания, искоренить посеянное Борцом на ниве белорусского возрождения, так и не смогла. И вскоре на ниве этой поднимутся его идейные последователи - настоящие волаты белорусской земли - Франциск Богушевич, Янка Купала, Якуб Колас, Алесь Гарун...

В столице Беларуси именем борца за ее свободу названа улица. <Свое имя улица носит с 1963 г. - времени застройки микрорайонов Зеленый Луг и Восток. В 1975 г. на здании построенного в это время кинотеатра «Вильнюс» была установлена памятная доска в честь К.Калиновского, которая в 1998 г. бесследно исчезла. В 2007 г. (по данным интернет-газеты "Салідарнасць") московские спонсоры, строившие по этой улице "Храм в честь Всех Святых", потребовали ее переименования. К счастью, был достигнут компромисс. В конце 2007 года безымянная улица, пересекающаяся с улицей К.Калиновского, и на которой, кроме СТО, больше ничего не было, получила название Всесвятская. По этой улице храму и присвоили юридический адрес.> В 1995 г. в наградную систему Республики Беларусь был введен Орден Кастуся Калиновского (<утвержден 15 января 1996>). Согласно Положению, Орденом могли награждаться граждане за самоотверженный поступок, мужество и отвагу, проявленные при спасении людей, сопряженные с риском для жизни во время стихийных бедствий, пожаров, аварий, катастроф и других чрезвычайных обстоятельств, самоотверженные действия, связанные с исполнением воинского, гражданского или служебного долга. Но сейчас такого Ордена среди государственных наград Беларуси нет. <Орден Кастуся Калиновского упразднен 16 июня 2004 года, в год сто сороковой годовщины со дня казни национального героя Беларуси. Ни одного награждения Орденом произведено не было.>

Память о Кастусе Калиновском бережно хранится в народной душе. Глава крестьянских повстанцев воспевается в нашем фольклоре, образ его вдохновлял и продолжает вдохновлять композиторов и художников, писателей и поэтов. Особенно выделяется среди литературных произведений знаковый для Беларуси роман, посвященный Калиновскому, "Колосья под серпом твоим" Владимира Короткевича.

Но, к сожалению, находятся и такие, кто, идя по следам российских историков-монархистов и отдельных советских официозных исследователей, вроде Самуила (Шмуэль) Агурского, не стесняются называть Кастуся Калиновского псевдогероем, "польским шовинистом", даже просто "бандитом". Совсем горько становится на душе, когда слышишь подобные пассажи из уст наших, белорусских исследователей. Никак не могу с ними согласиться. Почему? Да просто потому, что достаточно вспомнить пароль, которым пользовались, возглавляемые Кастусём, виленские повстанцы, и все станет ясно:

- Каго любіш?
- Люблю Беларусь.
- Так узаемна!